Вы сейчас просматриваете «По-другому было нельзя»

«По-другому было нельзя»

  • Автор записи:

Считает восьмидесятилетний человек, в одиночку вырвавшийся из Мариуполя

Вместо предисловия

Во время войн, даже носящих название «спецоперация», военные решают свои задачи, политики – свои, а простому человеку главное – выжить. Выжить, когда на твоих глазах гибнут близкие люди, соседи. А суметь не только выжить, но и в 80 лет уйти из «города смерти», правда про который страшнее даже украинских фейков – про такое говорят: родился в рубашке. Хотя какая там рубашка?..

Родился Владимир Михайлович Карпов в 1942 году во время войны с гитлеровской Германией. В России таких, как он, называют «дети войны». В родном Мариуполе для новых украинских властей он оказался «москалём», чужаком, изгоем. Впрочем, чуть дальше он сам расскажет об этом. Я лишь упомяну, что записывали мы это интервью в доме депутата тольяттинской думы Владимира Краснова.

Двух Владимиров объединяет старая, без малого двадцатилетняя производственная дружба. Краснов работал в отделе снабжения тольяттинского завода «Трансформатор», а Карпов был начальником бюро заказов ныне широко и печально известной «Азовстали».

– Мы встречались много раз, я ездил на «Азовсталь» в командировки – Владимир Михайлович помогал мне «прикрепиться к заводским поставкам стали для наших трансформаторов, – рассказывает Владимир Краснов. – Там же уже появились новые хозяева со своими приоритетами – группировка Ахметова. Решали вопрос через Госснаб Украины… И вот что я вам скажу – от того человека, которого я знал, осталась ровно половина.

Далее слово Владимиру Карпову.

ИСХОД

– Как началось? Свет отключили. Думаю, пойду к соседу телефон подзаряжу. Вышел во двор, и мне как раз Володя (Краснов – прим. авт.) звонит, а тут прилетает первый снаряд. Взрыв, грохот. Я ему кричу: «Подожди, перезвоню!»

Перезвонили?

– Какое там! Отключили же всё – ни света, ни связи. А 24 февраля вообще канонада началась. Постоянно снаряды над нами летали во все стороны. Как понял, ДНР начала наступление. Я живу на восточной части города. Недалеко въезд из Таганрога в город. А «укроп» (сторонников нынешней киевской хунты Владимир Михайлович только так и называет – прим. авт.) от Мариуполя в сторону Таганрога километрах в восьми стоял, даже десяти – в Широкино их позиции были.

1 или 2 марта только смог опять выйти во двор – трудно. Только за порог – обстрел. Слышу, один сосед другому кричит: «Сашка, ты живой?», тот: «Да». Захожу в дом – мощный взрыв: прямо в дом соседа попал снаряд, всё и всех разнесло полностью. А ведь только что разговаривал…

Силы ДНР остановились на восточной окраине Мариуполя. Дальше не пошли в город. А сам город был окружён «укропами». И обстрел шёл со всех сторон. А военных ДНР, считай, в городе нет. Били, специально разбивали дома. С севера били, со стороны Донецка. Всё побито. Стреляли 150-миллиметровыми снарядами.

На следующий день разнесло дом другого соседа – за моим огородом. И тут под развалинами лежат сосед с женой погибшие, и там. А мне тем взрывом только кухню и гараж разнесло.

Но 4 марта и до меня очередь дошла. Взрыв, стены устояли, зато окна все вылетели, потолок обвалился. Жена погибла – она лежачая была, так её стёклами посекло и ещё потолком завалило. Снаружи дом вроде целый, а внутри всё рухнуло. А я мою Галю – Галину Васильевну – не то что похоронить, во дворе закопать не могу – постоянные обстрелы.

5-го в полночь вообще страшная канонада началась с полуночи и до самого утра без остановки. И вдруг – тишина. Перестали. Ну я и решил воспользоваться паузой – пока они там пообедают да перекурят. Жить негде, завал разобрать – жену похоронить – не могу. Ну и взял сумку маленькую, повесил на палку через плечо и пошёл себе. У меня там от Таганрогской прямая улица к морю. Думаю, доберусь до моря, а там берегом в сторону Новоазовска (Новоазовск с 2014 г. находится под контролем ДНР – прим. авт.). Иду: ни души, провода все оборваны, воронка на воронке…

То есть вы не через сам город шли?

– Почему же? Это город, самая восточная его часть, Орджоникидзевский район (ныне переименован в Левобережный – прим. авт.). Мне там мимо церкви по бугру надо было опуститься, там частные дома. В проулке стоят трое военных. «Укропы». Думаю, сейчас остановят. Я на такой случай решил сказать, что дом разбили, иду к внучке в Сопино. Не остановили. В трёх проулках стояли. Тоже не тронули. Хотя могли. Наверное, подумали: что со старика с маленькой сумкой взять?

Владимир, Михайлович, перебью… Вы же были гражданином Украины? Почему тогда пошли в сторону ДНР, России, а не Украины?

– Во-первых, я – русский. Второе – даже если бы я захотел выйти в другую сторону, я бы не вышел. «Укропы» людей расстреливали, не выпускали никуда. То, что я успел выйти во время затишья, – это просто повезло. Это чудо какое-то. И в эту сторону расстреливали, и в сторону Запорожья. Первых беженцев просто заворачивали назад, в город. Нельзя, мол. А потом начали просто расстреливать машины вместе с людьми. Не выпускали никого.

ЗА ЧУЖИМИ СПИНАМИ

Зачем они это делали?

– Чтобы прятаться за людей. Ведь оно как: если людей не будет, то по «укропам» будут мощнее бить. А так по простым людям войска ДНР стрелять не будут же.

«Укропы» что делали: сгоняли людей в подвалы, занимали их квартиры и оборудовали в них, на крышах и верхних этажах, пулемётные точки. Наша четвёртая поликлиника – в ней этих «укропов» в первую очередь же лечили – так они её просто разнесли. Вдребезги. Там люди были – живые, больные – всех согнали в подвал и расстреляли из танковой пушки.

За что?

– Просто уходили, меняли точку. А эту уничтожали. В городе если вылезет человек из подвала дома – за водой или еще по какой причине – тут же убивали. Снайперы. Полное истребление людей было.

То есть стреляли по своим?

– Каким «своим»? Для них мы – чужие. Это ж они кричали: «Москаляку – на гилляку*»! Вы, говорят, враги наши. Когда в 2014 году начались беспорядки, стрельба. Когда на Донбасс пустили первые танки, народ поднялся, и создали самооборону. А потом организовали референдум, что мы хотим быть самостоятельными. С Россией, не с Украиной.

Вы не можете себе представить: ни на одни выборы по столько людей не собиралось. По три километра в 5-6 рядов люди стояли в очереди, чтобы проголосовать. И 90% проголосовали за отделение от Украины…

Но мы отвлеклись, как вы дальше шли?

– К морю спустился, до посёлка Виноградный, и пошёл по этому посёлку. И там встретил ребят из ДНР. Они говорят: «Иди дальше в Сопино, там наши». А до Сопино ещё километра 4. Я и пошёл, а тут снайпер. Домов нет, огороды одни. Заборчики хилые – спрятаться негде. Три раза перебежками проскакивал – каждый раз он стрелял. Добрался до дома из красного кирпича, долго сидел за ним – отдыхал.

ДОШЁЛ!

– В конце концов дошёл до ДНР, а у меня уже всё гудит, давление поднялось. Мне сразу врача вызвали, она приехала, давление померяла – 240. Уколы, таблетку под язык. Вызвали МЧС, и меня отвезли в Новоазовск, там три дня побыл. Когда людей ещё поднабралось, нас отвезли в Таганрог. В Таганроге разместили в огромном спортивном зале. Койки стояли. Кормили три раза в день…

Хорошо кормили?

– Хорошо! И отношение доброжелательное очень. Всё, словом, нормально. Три дня побыли, собрали нас 600 человек, дальше – на вокзал и в поезд. Пайки всем раздали, воду. Привезли в Мичуринск. А тут расселили по разным местам. Мы попали в гостиницу, кого-то отправили в пионерский лагерь.

У нас в основном были мариупольские и с Волновахи. Те, кто с Донецка, в большинстве уже вернулись домой. Другие хотят получить российское гражданство. Я в их числе.

И много желающих?

– Я не считал специально, к тому же поселили нас раздельно – по человеку в номере. Знаю, что как минимум человек 10-15 (только из тех, с кем я общался) тоже подали документы на получение российского паспорта. Сейчас пока идёт проверка, но где-то в июне я должен паспорт получить.

А чтобы не сидеть сиднем, я написал заявление, что мне нужно съездить к родственнику на 10 дней. Отпустили, лишь предупредили: «Если через 10 дней не появишься, заселим в твой номер другого!»

Как только паспорт получу, поеду сразу в Мариуполь. Жену похороню. Может быть, пенсию получу – там уже рублями выдают. Те деньги, что в «укроповском» банке лежали, наверняка ж не отдадут. Ну а если дом не восстановить или уже нет его, приеду сюда, до Володи – он зовет остаться у него.

Это пока только планы. А чего больше хочется? Вернуться туда или остаться здесь?

– Не знаю. Двояко. Если можно восстановить… всё зависит от того, что увижу там. Там родители похоронены, дети. Жена опять же… 10 соток огород… А так, если всё совсем развалено… Наверное, уеду сюда.

ВОСЕМЬ ЛЕТ НАЦИСТСКОГО АДА

Владимир Михайлович, сейчас на Украине сильна пропаганда: «Рашка» у них вот-вот развалится и всё такое. Вы ж давно не были в России. Как бы Вы сравнили Россию с Украиной?

Я уж не помню, когда и был в последний раз. Да и сейчас по России толком не ездил. В Мичуринск привезли, походил немного. Впечатление такое: люди живут, страна развивается.

А главное – ты нормально живёшь, не боясь «укропа» с автоматом или стаи «укропов» без автоматов. Люди относятся друг к другу по-человечески, а там всё построено так, что ты должен делать только то, что тебе говорят, иначе просто уничтожат. Ты даже не можешь высказать свои мысли вслух.

Если сказал не то, что хотелось «укропу», – ты враг. Ты должен поддерживать только ту политику, которую ведёт украинская власть. Иначе тебя надо стрелять, ты враг, ты никто.

То есть все рассказы про СБУ – не страшилки пропаганды?

– Нет. Люди всё знают, всё видят. Того расстреляли, того забрали на глазах у всех. Поэтому люди боялись, старались молчать.

Действительно в 2014-м восточная Украина готова была присоединиться к России?

– Да. Я ж говорю: мы референдум провели: с Россией! А Порошенко это не понравилось: как так? Город весь за Россию, это русские одни там, их надо уничтожать! Он тогда по телевизору ещё высказывался: «Да там какая-то сотня всего проголосовала…» Какая сотня? Город! Весь!

Все эти годы, наверное, была обида, что Россия бросила?

– Нет-нет, какая обида? Россия помогала. Я так понимаю, хотели решить вопрос мирно, спокойно, через Минские соглашения. Путин привлёк Францию, Германию, как гарантов, а его просто «кинули». Раз вы гаранты, вы должны были воздействовать на Украину, а они на всё закрывали глаза.

Как же вы жили все эти восемь лет с 2014-го?

– Приехало очень много «западенцев». Потом ввели в стране закон, что ты должен разговаривать только на украинском. Иначе и в магазине не обслужат – в магазинах даже продавцов предупреждали: «будете говорить на русском – потеряете работу». Только на мове – другой речи быть не может. Говоришь с кем-то по-русски, подойдёт «укроп» и тебя за это может избить или даже убить – закон нарушаешь. И никто ничего ему не сделает – ты ж москаль. Никто.

А почему ж тогда вся так называемая «нэзалэжная Украина», которая западнее находится, в один голос заявляет: у нас нацизма нет, притеснения русского языка нет?

– Врут. Я ж говорю: люди запуганы. У них же сплошные фейки. Всё идёт наоборот. Они всё опровергают и гнут при этом свою линию. Вы послушайте людей, которых от них поосвобождали. Женщина с дочкой рассказывали: заходит в хату староста: «А-а, москалики! Вас тут ещё не поубивали?» И ведь жили рядом, а она не знала, что он ярый бандеровец, нацист.

«Укропы» посеяли в людях страх. Методом давления и запугивания заставили людей их бояться. Чтобы никто уже никогда ничего сказать не мог. Если сказал что-то против Украины – забрали в кутузку – и нет человека. Беспредел.

Сын работал в банке, и надо было ему документы везти в Новоазовск. Он ещё на «Жигули» наклеил полосу, что это банковская машина. На обратном пути его остановили. Вытащили из машины: руки на капот, ноги вширь… Что везёшь? Документы, мол, банковские везу. А ответил на русском. Так ему влупили прикладом по ноге, что еле доехал.

Позвонил шефу: так и так, не могу выйти, надо пару дней отлежаться. Ну не можешь, пиши заявление на расчёт. Остался без работы. Осенью умер.

Шеф – «укроп»?

– Ну а кто же? Люди до конца жизни будут помнить этот страх, который пережили. Из города не выйти, взрывы домов, жизнь в подвалах, отсутствие воды, еды – что успел схватить в холодильнике… Выгоняли же в подвалы! Они больше воевали с жителями, чем с ДНР. Людьми просто прикрывались. Ну как взять людей из 9-этажного дома, выгнать в подвал.

ЗАВОД ЖАЛКО, НО ТАК БЫЛО НАДО

Владимир Михайлович, а кем Вы работали?

– Я по профессии инженер-металлург. Работал в последнее время в производственном отделе начальником отдела заказов и договоров. Был заместителем начальника ремонта завода… А начинал с рабочих профессий. 25 октября 1958 года я поступил на завод учеником бензорезчика. 9 лет проработал вальцовщиком прокатного стана в горячем цеху «Азовстали».

Жалко предприятие?

– Жалко, конечно. Завода ж теперь просто нет. А его ведь еще отец мой в 30-е годы строил. Я отдал заводу 44 года жизни.

А как Вы считаете, то, что делают ДНР, ЛНР, Россия, – это оправдано? Это правильно сделано?

– Правильно. Деваться некуда было. Завод – дело такое, его и отстроить можно. Но другого выхода не было. Вы ж не знаете: был у нас мэр (городской голова – прим. авт.) Бойченко. И при его руководстве в 2015-2017 годах завозили продукты, воду, медикаменты в подвалы под «Азовсталью». Делали склады.

То есть готовились все эти годы к войне они, а не Россия?

– Да. Совершенно верно. Все эти годы была видна подготовка к войне. Мимо моего дома машины грузовые возили шлаки и прочее для стройки. Грузы шли постоянно. Раз не хвастались, что строят что-то гражданское, раз тайна – значит, укрепления какие-то делали. Техники сколько мимо меня на выезд из города проходило. Строительной, военной.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

«Каникулы» Владимира Михайловича закончились. Уехал он в Мичуринск ждать заветного паспорта. Что решит дальше? Скоро узнаем.

Алексей Шишканов

*Фразу «Москаляку на гiлляку» с украинской «мовы» можно перевести как «русского — на ветку» или «русского — на виселицу». Тут имеется призыв вешать «москаляку» только за то, что он русский, поэтому данную фразу можно считать элементом нацизма и шовинизма.