Повышение тарифов на жилищно-коммунальные услуги с 1 июля текущего года затронет кошелек каждого россиянина, в том числе и тольяттинцев. О том, чем обернется очередное удорожание услуг ЖКХ для поставщиков, обслуживающих организаций и, конечно, населения, шла речь на круглом столе, организованном редакцией газеты «Панорама Тольятти».
Гостями мероприятия стали главный управляющий директор ООО «Волжские коммунальные системы» Олег Маркелов, заместитель директора ООО «Департамент ЖКХ г. Тольятти» Татьяна Баландина и генеральный директор ООО «УК № 2 ЖКХ» Александр Стряпчев.
– Для начала давайте напомним, как формируются тарифы и почему они ежегодно растут.
Олег Маркелов: Слово «тариф» у нас вообще стало ругательным в последнее время. А между тем тариф – это фактически себестоимость произведенного продукта. Тариф состоит из объективных показателей, таких как стоимость газа, электричества, фонда оплаты труда. Рассмотрим это на примере самого «больного» вопроса: тепло в Комсомольском районе. Порядка 55% себестоимости тарифа – это цена на газ, 15–20% – электричество, всё остальное – фонд оплаты труда людей, которые занимаются обслуживанием тепловых сетей.
Поэтому когда задается вопрос «Почему у вас растет тариф?», давайте просто посмотрим на статьи затрат. Между прочим, тариф на газ с сегодняшнего дня вырос на 15%, а потому я не могу не повысить расценки на вырабатываемое мною тепло, иначе завтра мне просто нечем будет расплачиваться с газовиками. По электроэнергии рост составил порядка 13%. Остается фонд оплаты труда сотрудников, которые из-за того же повышения тарифов и роста цен, зачастую превышающего инфляцию, ждут индексации зарплат.
Еще раз хочу подчеркнуть, что это не ВоКС повышает тарифы, не ТЕВИС, тем более не управляющие компании. Наша отрасль регулируется государством, которое строго отслеживает, как мы формируем тариф и как тратим полученные средства.
– По указаниям вышестоящих властей на местном уровне рост платы горожан за коммунальные услуги ограничен 12%. В то же время реальная себестоимость производимых ресурсов оказывается выше. По предварительным подсчетам, сумма выпадающих доходов от искусственного сдерживания тарифов составит порядка 195 млн руб., но требуемых денег в бюджете пока нет. За счет чего будет восполняться этот разрыв?
Татьяна Баландина: Пока схема выстраивания договорных отношений построена таким образом, что мы должны заключать договор с ресурсоснабжающей организацией на поставку товара и оказывать услугу населению, являясь, таким образом, исполнителем коммунальных услуг. Ресурсоснабжающие организации напрямую с населением не работают, получается, что из-за занижения тарифов для населения выпадающие доходы образуются у управляющих организаций.
Ситуация осложняется тем, что у нас присутствуют выпадающие доходы начиная с 2009 года, которые УК приходится брать на себя. Механизма возмещения этих средств нет, судебные разбирательства у нас еще не привели к такому итогу, когда бы мы получили эти ресурсы и переправили их в ресурсоснабжающую организацию, которая бы свободно могла рассчитаться по своим направлениям расходов.
Александр Стряпчев: Законодательство выстроено таким образом, что крайними во многих ситуациях остаются управляющие компании. Наши права и обязанности отличаются от других участников рынка, ведь свои обязательства перед ресурсоснабжающей организацией по оплате услуг я не могу переложить на жителей. Мы не зарабатываем на этих деньгах, но оказываемся в роли некоего изгоя. Ну, «навесят» на нас новые объемы выпадающих доходов, дисбалансов, но если денег нет, то их нет. Соответственно, если мы их не отдадим ресурсоснабжающим компаниям, то они не смогут расплатиться со своими поставщиками. Так что для всех участников цепочки ситуация ухудшится.
– Жилищные услуги с 1 июля подорожают на 10%, если собственники многоквартирных домов не приняли иного решения на общем собрании. Как регулируется этот процесс?
Татьяна Баландина: Надо понимать, что мэрия согласовала увеличение стоимости жилищных услуг на 10% для тех, кто живет в квартирах по договорам социального найма. Но по Жилищному кодексу объект – это многоквартирный дом, где проживают люди с разным социальным статусом и жизненным уровнем, и отделять одних от других мы не хотим.
В доме бывает около 800–900 собственников, и в своих договорах мы всегда рекомендовали им брать за основу цену, установленную для жителей неприватизированного жилья. Мы пытаемся вписываться в эту величину, корректируя периодичность, график уборки и осуществление всех своих полномочий по управлению.
Александр Стряпчев: В принципе у нас есть такое право, но мы им воспользоваться не можем. Сейчас грамотно провести работу с населением, обосновать увеличение расходов очень проблематично. При этом не снизить качество жилищной услуги. Ресурсоснабжающим организациям тариф регулирует государственный орган, и им в этом плане повезло. У нас такого нет.
Утверждение цены услуги по содержанию решается общим собранием собственников, которые понимают это немного упрощенно. Грубо говоря, они хотят вместо трех рублей с кв. метра платить два рубля, при этом требуют, чтобы в их подъездах и дворах качественно убирали. Собственник просто определяет стоимость, не задумываясь о себестоимости услуги, ведь любой тариф формируется из двух составляющих: натуральные и стоимостные показатели.
– Как известно, с 1 июля мэрия отказалась от 100%-го субсидирования стоимости утилизации твердых бытовых отходов, сократив бюджетные расходы на эти цели на 30%. Как в связи с этим изменится финансовая нагрузка на УК, их взаимоотношения с собственниками и организациями по вывозу мусора?
Александр Стряпчев: Это достаточно серьезная проблема. Сейчас мы пытаемся понять, каким образом можно компенсировать эти расходы и откуда найти источник на их покрытие. Раньше нам эти суммы субсидировал бюджет, но завтра власти могут полностью отказаться от этих обязательств и вообще ничего не доплачивать. Но эти расходы не лягут на плечи жильцов.
Управляющим компаниям придется изворачиваться, изыскивать резервы, выполнять необходимые работы в рамках имеющихся средств. Дополнительно мы эти деньги ни от кого не получим.
– Сейчас на уровне правительства обсуждается вопрос о том, чтобы в будущем тарифы устанавливались на три года. Как вы к этому относитесь?
Олег Маркелов: Для ресурсоснабжающих компаний это, конечно, хорошо. Ведь долгосрочные тарифы – это один из механизмов привлечения инвестиций в отрасль, поскольку при таком подходе четки и понятны взаимоотношения частника, собственников многоквартирного дома и государства.
Сейчас инвестиционная составляющая заложена внутри тарифа. Но внутри тарифа и средства, которые мы тратим на капитальный ремонт, а они минимальны – всего 5%, что выливается в сумму порядка 40 млн рублей. Этих денег хватает только на устранение аварийных ситуаций, а средств на поддержание сетей в тепловом бизнесе на настоящий момент нет.
– В настоящий момент задолженность тольяттинцев по услугам ЖКХ составляет около 2 млрд руб., по сравнению с прошлым годом она увеличилась на 7,8%. Каковы, на ваш взгляд, причины роста долга и не обострится ли ситуация в связи с очередным повышением тарифов?
Татьяна Баландина: В прошлом году тарифы росли в два этапа: с 1 июля и с 1 сентября. Здесь накладывались проблемы недопонимания, социального статуса, жизненных обстоятельств, и население резко снизило свою платежеспособность. И если в 2010 году собираемость платежей была на уровне 97% и динамика была равная по районам, то сейчас в Автозаводском районе – не выше 93%, в Центральном – 86%, в Комсомольском – 90%.
Александр Стряпчев: У нас ситуация в этом году изменилась достаточно серьезно в худшую сторону. За прошедшие пять месяцев собираемость упала на 6% и составила порядка 91–92%.
На мой взгляд, это вызвано в том числе тем, что мы перешли на выставление платежей за пресловутые общедомовые нужды (ОДН) и собственники в основной своей массе просто отметают эти расходы. В нашей компании дома оприборены практически полностью, начисления по отоплению уменьшились, но за те объемы воды, которые были выставлены по ОДН, население практически не платит.
После принятия с 1 июня норматива по общедомовым нуждам ситуация только ухудшится, поскольку объем, который мы сможем выставить населению официально, будет существенно меньше, чем объемы, выставленные нам со стороны ресурсоснабжающих организаций. Соответственно, собираемость будет еще ниже.
– Каким вам видится выход из сложившейся ситуации?
Олег Маркелов: Прежде всего это долгосрочное регулирование отрасли, более активное участие государства в процессах, связанных с ЖКХ. Среди населения всегда найдутся люди, которые считают, что лучше понимают, какими должны быть тарифы, и будут бесконечно спорить на эту тему. Но таких, к счастью, меньшинство.
На мой взгляд, значительно повышает дисциплину платежей прозрачность тарифа и порядка начислений – как за индивидуальное потребление, так и за общедомовые нужды. Особенно важно, чтобы человек мог влиять на размер своего платежа, меняя объем потребления услуг.
Но главное – должно что-то поменяться в головах людей, чтобы они наконец поняли, что порогом квартиры территория их ответственности не ограничивается. Двор, подъезд, лестничная клетка, лифт, мусоропровод и т.п. – все это их общедомовая собственность, за содержание которой нужно платить.