Депутат ТГД от КПРФ требует остановить разбазаривание городской недвижимости.
Следует пресечь деятельность временщиков, тех, кто стоит у руля, но не думает о том, что ждёт город в ближайшей перспективе. Потому что продажа городской собственности чревата губительными последствиями.
Доходы в расход!
– Алексей Геннадьевич, что спровоцировало вас на такое радикальное заявление?
– В официальном печатном органе мэрии – газете «Городские ведомости» №161 от 28 ноября была опубликована заметка «По копеечке». В тексте заметки говорится: «На предыдущем заседании городской думы проект программы приватизации местных народных избранников опечалил. Количество недвижимости для приватизации и прогнозируемый доход от нее по сравнению с показателями 2014 года упали: 22 объекта против 92 и 82 млн рублей вместо 267,555 млн».
У меня претензия к автору заметки Ие Гречман, которая повторяет ошибку многих журналистов, изображающих думу как орган, голосующий в едином порыве. Напомню, что мнение коммунистов не совпадает с позицией большинства депутатов – членов «Единой России». Так, недавно фракция КПРФ голосовала против внесения изменений в правила землепользования и застройки, согласно которым допускается строительство жилья на территории школ и больниц. Тогда журналисты многих городских изданий тоже использовали фразу типа «дума в едином порыве приняла решение…». Я настаиваю: никакого единого порыва не было и нет. Я, как депутат от КПРФ, совсем не опечалился тому факту, что объектов приватизации в этом году стало меньше. Даже наоборот – немного обрадовался. Немного, потому что всё-таки десятки объектов, нужных городу, уже выставлены на продажу.
А «народные избранники» от Ии Гречман опечалились другим – снижением доходов от распродажи городской недвижимости. При этом в релизе пресс-центра думы говорится: «Пристальное внимание депутатов к этому вопросу обусловлено тем, что приватизация муниципального имущества – одна из доходных статей городского бюджета. То есть от ее эффективной разработки и реализации, в конечном счете, зависит, какие средства казна в дальнейшем сможет потратить на социально важные нужды города. Именно поэтому депутаты городской думы особенно тщательно подходят к принятию этого документа».
Я, проработав в думе чуть больше года, разобрался не во всех программах. Но в программе приватизации – достаточно, для того чтобы понять: наш город распродается… распродается по частям. Признаться, я думал, что все эти приватизации остались где-то в девяностых. Но нет! –
распродажа городского имущества продолжается и сегодня под неубедительные песни о «социально важных нуждах города».
– Вы считаете, что программа приватизации не нацелена на городские нужды?
– Нет. Не нацелена. По моему мнению, продажа муниципальных объектов приводит только к обнищанию нашего города. Ведь ни один нормальный собственник не станет продавать то, что приносит или может приносить доход. В этом смысле мэрия и дума напоминают мне двух братьев-наркоманов, родители которых умерли, а они по обоюдному согласию распродают «на дозу» то «ненужное», что предки скопили тяжелым трудом.
При этом очень коробит, что это разбазаривание муниципального имущества маскируется словом «доход». Я всегда считал, что доход – это постоянные и системные денежные поступления. Ну, например, в начале ХХ века было широко распространено строительство доходных домов: некто строил дом и сдавал его в аренду – то есть получал тот самый доход. Ну или, скажем, я вырастил яблоню и, продавая яблоки, получаю доход. Доходом, кстати, называют зарплату. Итак, говоря «доход», мы подразумеваем что-то возобновляемое. Но продажу муниципальной недвижимой собственности процессом возобновляемым считать никак нельзя. Потому что муниципальная недвижимость Тольятти – вещь «исчерпаемая». Город уже почти ничего не строит, а помещения, увы, не грибы – сами собой не растут. В этом смысле, кстати, правильнее также говорить не «продажа муниципальной собственности», а «распродажа муниципальной собственности». Ну… Распродаём последнее.
Запах как причина приватизации
– Насколько мне известно, у вас были вопросы к программе приватизации на 2015 год?
– Да. Были. В частности, на заседании думы 26 ноября я задал вопрос руководителю департамента по управлению муниципальным имуществом (ДУМИ) Регине Ивонинской: «Почему продается здание на Никонова, 6?» Она ответила: «Потому что оно было включено в программу приватизации 2013 года, но так и не было продано». Тогда я спросил: «А зачем эту недвижимость включили в программу приватизации 2013 года?» Ивонинская смутилась и не смогла ответить на этот вопрос. Совершенно неожиданно для меня в диалог вступил не кто-нибудь, а председатель думы Дмитрий Микель. Он заявил, что ответить на мой вопрос может… депутат Бобров. Бобров начал объяснять, что здание на Никонова, 6, очень ветхое (продаются первый и цокольный этажи. – Прим. ред.), и запахи из подвала беспокоят жителей квартир. Дескать, если это помещение будет продано, то инвесторы проведут в нем ремонт и запахи исчезнут.
Я задал, на мой взгляд, логичный вопрос: сейчас мэрия собирается заплатить 28 миллионов за план реконструкции «Пирамиды». Почему же нельзя выделить два миллиона для того, чтобы провести ремонт на Никонова, 6, и разместить в нем, например, Дом дружбы народов? Два года мы слышим о том, что бедные мэрия и дума никак не могут найти помещение под этот Дом дружбы. На Никонова, 6, – триста с лишним квадратных метров. Места для дружбы хватит.
Далее депутат Бобров сказал, что продать помещение необходимо, потому что только при этом в нем может появиться детский клуб. Я, к сожалению, не успел задать ему вопрос, откуда у детского клуба деньги на покупку здания и ремонт в нем…
– Может быть, речь идёт о действительно проблемном объекте?
– После думы я съездил и посмотрел на недвижимость, о которой шла речь. Сфотографировал этот «проблемный объект». Там очень хорошие, просторные помещения с большими светлыми окнами. Да, всё в большом запустении. Но это лишь претензия к мэрии – почему 28 миллионов они готовы потратить на опус, который, возможно, просто будет тлеть на полке, а два миллиона на ремонт принадлежащих городу отличных помещений, в которых можно разместить и школу юнг, и детский клуб по интересам, и детскую фотостудию, денег у них нет?
Съездил я и на другой продаваемый объект муниципальной собственности, который расположен на ул. Победы, 18. Это первый этаж обычной хрущевской «общаги». Почему это помещение нельзя сдавать, например, в аренду коммерсантам, а полученные деньги использовать на благо города – на тот же ремонт Никонова, 6, я тоже не понимаю. В точно таких же соседних домах на первом этаже расположены почта, магазины…
«Нет местов»!
Во многих помещениях, которые сейчас распродаются, при советской власти и некоторое время после нее находились детские кружки, другие объекты соцкультбыта. Так вот этим летом дума пыталась выбить из областного бюджета средства на зарплату нескольких десятков инструкторов, которые будут работать при спортивных площадках. Но оказалось, что их негде разместить! Предлагали даже «прописать» их в школах… На самом деле, как видим, у города муниципальные площади есть, но про них, когда надо, никто не помнит. Даже наоборот – от них старательно и без шума избавляются. Я думаю, вся эта вакханалия как раз связана с тем, что всё более-менее приличное уже продано. Остались последние лакомые кусочки. Поэтому и становится всё более истеричной риторика этих продавцов-покупателей.
– Какой выход вы предлагаете?
– На городскую программу приватизации нужно наложить мораторий в части продажи муниципальной недвижимости. Я, как коммунист, вообще против приватизации, но очень сложно вернуть все то, что было продано. Город не должен избавляться от недвижимости. Нужно отремонтировать объекты и сдавать их в аренду по более высокой цене. На первых этажах жилых домов можно обустроить муниципальные гостиницы, чтобы обеспечить жильем тех же врачей, которые ради жилья будут работать в городских поликлиниках. Мэрия часто жалуется на то, что в городе нет резервного жилого фонда. Негде разместить дворовых вожатых, некоммерческие организации. «Местов» якобы нет… А я утверждаю, что они есть!
Вот, к примеру, 16-этажки Автозаводского района. В своё время первые этажи советской властью были отданы под «социалку», в них располагались шахматные клубы, различные детские кружки. Я сам в детстве занимался в таком кружке авиамоделированием. Что в них располагается сейчас? «Живое пиво», ломбарды, в лучшем случае «Пеликаны» и «Магниты». Муниципальную недвижимость с аукциона покупают различного рода бизнесмены, ремонтируют ее и сдают в аренду. Почему город не может делать то же самое? Непонятно. В департаменте по управлению муниципальным имуществом мэрии Тольятти работает более ста человек! Видимо, им такая простая деятельность не под силу…
– Думаете, муниципальные помещения будут востребованы?
– Ещё бы! Сегодня в каждом офисно-торговом центре снимают помещения всевозможные организации социальной направленности, работающие в том числе с детьми. Вот в девятом квартале, в «Вояже», по соседству с моей приёмной расположилась школа юного журналиста, принимает логопед, ведет занятия танцевальная студия. Все они платят коммерсантам по 10 тысяч аренды как минимум. Они могли бы эти деньги платить городу. Город мог бы предоставить помещения и за меньшую плату. Но если они обратятся в мэрию, услышат в ответ: «Помещений нет!»
В программу приватизации входят объекты, которые не предназначены для решения вопросов местного значения, – так говорится в документе. Но в действительности это не так. Большинство объектов муниципальной недвижимости – это помещения на первых этажах жилых домов, с отоплением и прочими благами цивилизации, иногда даже не требующие ремонта. Неужели они не нужны некоммерческим организациям, социальным учреждениям города?
– Вы располагаете информацией о том, сколько город мог бы зарабатывать на своей недвижимости?
– Нет. Не располагаю. Это же тайна за семью печатями. Я уверен, что если мы спросим об этом ДУМИ, то в ответ получим, что ДУМИ этим не занималось. Ну… Не до того было… И будет не до того. Надо же имущество распродавать. Городское.
Почему никто не приводит данные, сколько денег город недополучил с объектов, которые благодаря приватизации теперь находятся в частных руках? Ведь если оценить выручку, которую проданные объекты приносят сейчас, то можно увидеть, сколького лишилась городская казна на протяжении шести лет действия программы приватизации и в предыдущие годы.
Я считаю, если депутат является собственником или учредителем компании, которая арендует муниципальное помещение, то помещение нельзя включать в программу приватизации, так как здесь есть коррупционная составляющая. Но это никто не проверяет. Продавать можно лишь те помещения, которые имеют специализированное назначение, например, производственные объекты или совсем ветхие. В которые нужно вложить много больше средств, чем можно получить в итоге за аренду. И нужно исключить возможность перепродажи таких объектов.
Я считаю, что Тольятти тратит огромные средства на совсем не важные вещи: на всевозможные фестивали, бесконечные конкурсы, показуху. Создали целый отдел для работы с некоммерческими организациями, а он занимается только ТОСами, всех остальных – побоку… Проекты да мероприятия. Мероприятия да проекты. Будучи депутатом, только и слышу о программах и проектах. Но ведь проект – это достигнутая нахрапом цель. Он противопоставляется линейной работе. Яркий пример – проект строительства спортивных площадок на федеральные деньги. Деньги пришли, проекты на коленке сляпали, площадки отгрохали и сделали головной болью директоров школ – мол, заботьтесь! А никакого системного финансирования этих площадок даже в задумке не было. Это же профанация чистой воды!
Внятная системная деятельность, линейная, рутинная работа по реализации задач и решению проблем почти не ведётся. Есть же универсальная отговорка: денег в бюджете нет! Если так относиться к городской собственности, то их и не будет.
Как это было
В октябре 2008 года газеты писали: «Судьба принятия и реализации программы приватизации муниципального имущества Тольятти интересна тем, что она стала камнем преткновения и предпосылкой к кризису в городской думе полтора года назад. Ряд депутатов были совладельцами некоторых объектов либо были заинтересованы в их покупке и настаивали, чтобы стартовая цена выставленных на аукцион лотов была невысокой. Другая часть депутатов обвинила коллег в разбазаривании городского имущества, а также в том, что они, вместо того чтобы бороться за права избирателей и пытаться выручить в городской бюджет от продажи имущества как можно больше денег, наоборот, лоббируют их продажу по дешевке.
Первое чтение программа прошла еще в декабре 2007 года. По замыслу чиновников мэрии предполагалось, что приватизация муниципального имущества коснется лишь тех объектов, которые не задействованы в обеспечении функций муниципального образования. Главной целью принятия программы приватизации было поэтапное сокращение числа муниципальных предприятий, а также дефицита бюджета…»
